к рукам? — Он отрывисто рассмеялся. — Но ты кое о чем не знал. Он…

— Хардинг, стреляй в него! — закричал Тернер, крепко зажимая запястье и пристально глядя на текущую кровь.

Руки у него дрожали, как и голос, и дрожь пробегала по всему телу, и он трясся, словно студень.

— Ну же, стреляй!

Мэйолл рассмеялся.

— Стреляй, — передразнил он тоненьким голосом. — Давай, Эд! Почему не стреляешь?

— Ты знаешь почему, — ответил Хардинг.

— Почему?! — громко и испуганно воскликнул Тернер.

Ему с насмешливой любезностью ответил Мэйолл.

— Ты разве не знал? — спросил он у дрожащего толстяка. — Разве не слышал о постгипнотическом внушении, которому тебя подвергают, когда ты вступаешь в команду Интегратора? Разве ты не знаешь, что ни один член команды не может причинить вред никому другому из команды, как бы сильно тот его ни провоцировал?

Тернер смотрел на Мэйолла с глупым видом. У него даже рот приоткрылся.

— Но, — он порывисто обернулся к Хардингу, — ты… ты ничего мне не сказал! Я думал… Но ведь это неправда, а, Хардинг? Давай стреляй, а то он…

— Попробуй, Хардинг, — насмешливо сказал Мэйолл. — Нажми на спуск. Может, у тебя и получится. Я ведь больше не в команде, или ты забыл?

— Я тоже не в команде, — тихо ответил Хардинг.

Медленная улыбка расползлась на осунувшемся лице Мэйолла, его глаза загорелись.

— Значит, и тебя выперли, да? — спросил он, не скрывая радости. — Это хорошо. Даже здорово! Выгнали, как меня! Ну и как тебе, Эд? Что ты теперь ощущаешь?

Улыбка его медленно увяла.

— Немного одиноко, да? Нигде не можешь найти себе место? — Голос Мэйолла чуть потеплел, он принялся вспоминать. — Без Интегратора, оказывается, и думать толком не можешь, с Интегратором ты хорош, но тебя к нему не подпускают. Пытаешься пристроиться там и здесь. Ничего не получается. Чтобы ты мог использовать свой талант и ум, нужна команда. Без команды ты ничто.

Неожиданно он хрипло рассмеялся:

— А у меня есть команда. Моя собственная. Моя команда поддержки и собственный Интегратор. Все, что ты пытался у меня отнять, когда вышиб меня. Теперь-то ты знаешь, каково это. Наверное, думаешь, что я возьму тебя к себе. Но я не такой дурак, Хардинг! Я знаю тебя! Тебе обязательно надо быть первым. Однако сейчас ты сделал последнюю ошибку в своей жизни.

Мэйолл качнул микрофон и опять рассмеялся грубым безжалостным смехом:

— Я с тобой покончу и без пистолета. Дурак, ты ничего не сможешь мне сделать. Я вижу это по твоему глупому лицу! Но я-то могу тебя убить!

Тернер издал какое-то блеяние и обернулся к Хардингу. Его запястье по-прежнему кровоточило.

— Это неправда! — истерически воскликнул он. — Ты убьешь его, если попробуешь! Нажми на курок, Хардинг! Иначе мы погибнем!

— Это верно. — Мэйолл оскалил зубы. — Но он не может. Когда-то мы были ближе, чем братья. Каин и Авель. — Он рассмеялся. — Хардинг, скажешь последнее слово? — Он поднял микрофон. — Мне всего лишь надо назвать код. Устройство автоматическое. И реагирует на один и тот же код только один раз, так что можешь не трудиться запоминать его. Излучение убьет вас обоих. Я могу оставить вас умирать прямо сейчас или…

— Ничего ты не сделаешь. — Хардинг улыбался. — У тебя не получится, Джордж. Я ведь могу пострадать, а ты этого не допустишь.

Мэйолл демонстративно взмахнул микрофоном, тихонько выдохнул в его черный рот. Глаза его горели. Вокруг все замерло. Далекий прибой шипел на песке, заросли кустов шелестели под легким ветром, машина стучала вдали, словно пульс в артериях, как будто остров был живой. Три чайки, парившие над ними на узких крыльях, повернули любопытные головы с желтыми глазами, чтобы посмотреть вниз, на троих неподвижно стоящих мужчин. Нос космического корабля позади Мэйолла создавал сияющий серебристый нимб вокруг его бородатого лица. Над ним висела Венера, сейчас закрытая синим одеялом дня, однако невидимая нить накрепко привязала ее к Акасси. Более шестидесяти тысяч рожденных на Земле людей, прикрепленных сверкающей булавкой к точке высоко на карте небес, ожидали, сами того не зная, исхода этого конфликта на Акасси.

— Я-то свободен, — Мэйолл поднес микрофон ко рту. — И понимаю, что такое ненависть. Я могу убить тебя в любой момент.

— Ты это уже говорил, — заметил Хардинг. — Продолжай.

— Мне всего лишь надо произнести код в микрофон…

— Да-да. Продолжай. Говори.

Мэйолл как-то неуверенно набрал воздуху в грудь и начал:

— Три-сорок-семь-восемьдесят… э-э… восемьдесят два. — Он помолчал и поправился: — Восемьдесят пять.

И стал ждать.

Ничего не произошло.

Шелестели кусты. Прибой вздыхал у берега. Мэйолл покраснел от гнева, бросил на Хардинга опасливый взгляд и произнес в микрофон:

— Отменить. Три-сорок-семь-семьдесят пять…

Ветерок шептал в зарослях. Отдаленный гул машины стучал в ушах, словно пульс. Но ни тень не спустилась с небес, ни дрожь в воздухе не ответила на приказ Мэйолла.

Тернер рассмеялся, немного истерично:

— Значит, это правда. Не можешь!

Лицо Мэйолла потемнело от гнева, на лбу забилась жилка. Он встряхнул микрофон, обругал бесчувственный механизм и в третий раз пробормотал код, дважды сбившись.

Какое-то время все трое стояли неподвижно и ждали, что произойдет.

Потом Тернер громко рассмеялся и тяжело пошел на Хардинга. Их разделяли десять футов, и Хардинг опустил свой пистолет…

Внезапный бросок толстяка застал его врасплох и заставил покачнуться. Когда могучее тело Тернера чуть не сбило его с ног, Хардинг выронил пистолет. На миг оба потеряли равновесие.

Когда они снова выпрямились, Тернер своей огромной рукой прижимал к себе Хардинга за шею; кровь из раны текла по рубашке Хардинга, а здоровой рукой Тернер приставил острие маленького, холодного, очень острого ножа к его горлу.

Толстяк тяжело дышал.

— Хорошо, Мэйолл, — сказал он с болезненным оживлением, хотя голос у него еще немного подрагивал. — Теперь моя очередь. Если все это просто уловка, давай выясним! Не знаю, чего ты добьешься, если будешь врать мне, но ты не сможешь меня убить, пока не убьешь Хардинга. Ну, давай, включай излучение. Не успеешь ты подать сигнал, как я перережу Хардингу горло. Давай. Что тебя останавливает?

Лицо Мэйолла угрожающе потемнело от гнева. Взъерошенная борода теперь торчала вперед — он выдвинул челюсть, а на виске опять пульсировала жилка.

— Не подначивай меня, Тернер! — скрипучим шепотом произнес он.

Тернер снова рассмеялся.

— Неужели правда? — недоверчиво спросил он. — Похоже, да! Ни и ну — ты спасаешь Хардингу жизнь! Хорошо.

Кончик ножа надавил сильнее. Хардинг почувствовал, как нож проткнул кожу, как медленно потекла кровь.

— Я убью его, если ты не сделаешь так, как я скажу.

— На твоем месте, Тернер, я бы не стал настаивать, — сдавленным голосом